Что делает нас людьми?

Сегодня многие называют себя «улучшенными обезьянами», полагая, что произошли от обезьяны случайным и естественным образом

Есть анекдот про учёного, священника и мальчика, которые летели на маленьком самолёте. Внезапно пилот объявляет, что отказали двигатели, и самолёт необходимо покинуть. Проблема: на четверых — всего три парашюта. Кому достанется парашют?

Учёный тут же воскликнул:

«Я гений, который много делает для развития человеческих знаний. Я должен остаться в живых. Священник же занимается только бесполезными россказнями. Поэтому я беру один парашют! Всем привет»

После того как учёный прыгнул с самолёта, священник смотрит на мальчика и пилота и говорит:

«Что мы будем делать теперь?»

Мальчик спокойно отвечает ему:

«Не волнуйтесь, для всех нас есть парашюты».

Священник с недоумением спрашивает:

«Пилот сказал, что у нас только три парашюта?»

Мальчик:

«Да, у нас осталось три парашюта, гений взял мой рюкзак».

«Эта шутка напоминает мне об одном популярном упражнении, которое использовали мои учителя в средней школе в 70-х годах, — пишет историк, профессор Ричард Вейкарт из Калифорнийского университета, специализирующийся на изучении дарвинизма, в своей книге «Смерть человечества». — Они велели нам представить, что мы находимся в космическом корабле с дюжиной человек. Нам рассказали о возрасте, семейном положении и роде занятий экипажа. Потом сказали, что корабль вышел из строя и кислорода осталось только для половины присутствующих. Если все будут продолжать дышать воздухом, все умрут. Нас, подростков, попросили проголосовать за тех, кто должен жить, за тех, кто должен умереть.

По сути мы пытались решить, кого убить, а кого нет. Мне стыдно признаться, что, как и другие студенты, я тоже играл в эту „игру“. В этой игре мы фактически согласились с двумя опасными базовыми предположениями: первое — жизни некоторых людей имеют бо́льшую ценность, чем жизни других людей, и второе — допустимо убивать некоторых людей ради пользы для других».

«Такого рода игры, превращающие участников в мнимых убийц, учителя преподносили как „определение нравственности“. Пожалуй, правильнее назвать их „убийством нравственности“. Косвенно мы практически вынуждены были отрицать то, что написано в Декларации независимости США: „Все люди созданы равными перед Создателем, который дал им определённые права, в том числе право на жизнь, свободу и стремление к счастью“».

Профессор Вейкарт объясняет в интервью, что эти два ошибочных предположения укоренились в современном мышлении сегодня, и что на них повлияли определённые мировоззрения, укоренившиеся в обществе, включая дарвинизм.

— Какое отношение имеет к этому дарвинизм?

Профессор Ричард Вейкарт: Чарльз Дарвин продвигал идею о том, что человеческая жизнь — это просто случайное событие, комбинация химических веществ, которые притягиваются друг к другу в случайных процессах, и так на протяжении миллиардов лет. В 1871 году Дарвин опубликовал статью «Происхождение человека», в которой написал, что люди произошли от приматов (вид обезьян). И чтобы убедить современников в том, что люди действительно произошли от приматов, Дарвин пытался показать, что люди отличаются от других животных только количеством, а не качеством, чуть больше рациональны, чем животные, чуть больше социальны или нравственны, и обладают эстетическим чувством. Но и животные в той или иной степени обладают такими же качествами, признавал Дарвин.

Он пытался объяснить, что черты, которые люди считают уникальными «человеческими чертами», существуют и у других животных. Дарвин утверждал, что, поскольку люди исторически связаны постепенным развитием с другими видами, они не имеют какой-либо уникальной ценности. Стирая различие между людьми и другими животными, Дарвин фактически отрицал существование у людей души. В своих записных книжках он прямо отрицал наличие души у людей и придерживался совершенно материалистического взгляда.

Конечно, представление о том, что люди не обладают уникальной сущностью по сравнению с другими существами, началось не с Дарвина в XIX веке. И до этого существовали различные теории биологической эволюции. Однако теория Дарвина была одной из самых интеллектуально влиятельных, убедившая людей в том, что расстояние между людьми и животными не так уж велико. Многие пришли к выводу, что люди не более ценны, чем другие животные.

В своей книге профессор Вейкарт приводит множество таких случаев. Например, теолог Дэвид Штраус, который, следуя книге Дарвина, решил отказаться от христианства и принять новую религию — «научный материализм», согласно которой люди ничем не отличаются от животных. Или швейцарский психиатр Огюст-Анри Форель, который, следуя книгам Дарвина, пришёл к выводу, что человеческая психология полностью основана на физиологии, а душа есть лишь физиологическое выражение, исходящее из мозга.

— Каким образом дарвинизм приводит к формированию упомянутым выше опасным предпосылкам: жизнь одних людей имеет большую ценность, чем жизни других людей; и что допустимо убивать одних людей, чтобы принести пользу другим?

Профессор Ричард Вейкарт: Когда Дарвин выдвигал свою теорию, он знал, что мораль — это один из ключевых вопросов, с которым ему придётся иметь дело. В своей книге «Происхождение человека» он подробно рассмотрел мораль и пришёл к выводу, что мораль также черта, развившаяся в естественных эволюционных процессах, длившихся миллионы лет. Мораль развилась благодаря тому, что он назвал «социальными инстинктами», которые, по его словам, развились у животных, чтобы они могли сотрудничать друг с другом, а не постоянно конкурировать друг с другом. Или, наоборот, разные племена развивались, чтобы они могли сотрудничать друг с другом и конкурировать с другими племенами. Сотрудничество позволило им уничтожить других и таким образом подняться на более высокий уровень эволюции.

Дарвин считал, что нравственность происходит от этих социальных инстинктов, поэтому она также менялась в процессе эволюции от одного вида к другому, в том числе от одной человеческой расы к другой. Он думал, что разные расы имеют разную мораль, и что это часть их биологической природы.

Из писем Дарвина. «Дарвин считал, что у разных рас разная мораль и что это часть их биологической природы».

В тот момент, когда вы таким образом объясняете мораль, вы на самом деле говорите, что мораль не имеет объективной основы. В 2009 году я присутствовал на конференции, посвящённой 150-летию книги Дарвина «Происхождение видов», и один из докладчиков сказал:

«После спаривания пауков чёрной вдовы самка съедает самца. Почему? Разве мы, люди, не поступаем так же?»

Он ответил, что мы так можем поступать, потому что у нас нет объективного стандарта морали, гласящего, что так поступать запрещено. Для дарвинистов мораль заложена в нас биологически, и поэтому нет объективной основы, позволяющей определить, какое поведение или какой поступок выше или ниже.

Другими словами, если кто-то вроде Адольфа Гитлера говорит, что в соответствии с его биологической моралью мы должны истребить еврейский народ, потому что арийская раса превосходит еврейскую расу, дарвинистам нечего сказать, кроме: «Ну и хорошо, это не моя мораль, я не верю этому, у меня есть „другие“ ценности». Но у них нет объективной основы для суждения о поступках других.

— Дарвин не устанавливал, какая раса выше другой, как это сделал Гитлер. Он просто говорил только о биологическом процессе.

Профессор Ричард Вейкарт: Он не утверждал, но предположил, что биологически разные расы можно отнести к подвидам, а также назвал некоторые расы более высокими, чем другие. Он не только считал, что некоторые расы обладают более высокими умственными способностями, но и что некоторые морально более развиты, чем другие, которые считаются дикарями. Дарвин считал, что белые европейцы — высшая раса. Они наиболее интеллектуальны и морально всех превосходят. Он считал, что это связано с цивилизацией, которую они построили.

Дарвин пришёл к такому выводу, увидев, как европейцы уничтожают аборигенов в Австралии и Новой Зеландии и индейцев в Америке. Он думал, что это свидетельство его теории, согласно которой человеческая эволюция действительно развивается, и что высшие расы уничтожают низшие расы.

— И его теория впоследствии привела к евгенике — попыткам улучшить человеческий род посредством наследственности.

Профессор Ричард Вейкарт: Верно. Многие биологи-дарвинисты и антропологи в конце XIX века и начале XX века приняли, как логическое следствие дарвинизма, теорию рас, согласно которой расы не равны. К 1900 году теория расы стала неотъемлемой частью дарвиновского объяснения эволюции человека.

Биолог Эрнст Генрих Геккель, восхищавшийся Дарвином, был среди них одним из радикалов. Он не только распространил эволюционную теорию, продвигающую расовую теорию, но и применил её, когда разделил расы на десять отдельных видов, и разделил эти десять видов на четыре отдельных рода. Он указал, что умственное различие между самым высоким человеком и самым низким человеком больше, чем различие между самым низким человеком и другими животными, такими как приматы или даже собаки.

Геккель считал, что это биологическое неравенство имеет моральные последствия. В своей книге 1904 года «Чудеса жизни» он заявил, что «ценность жизни этих низших диких народов равна или лишь немного выше обезьян». Его слова породили концепцию «подходящих» (или квалифицированных) людей и «неподходящих» людей. Подходящие будут процветать, а неподходящие умрут. Геккель даже думал, что при определённых обстоятельствах «пригодные» могут помочь «непригодным» умереть. Иногда, считал он, «не убий» неприменимо. В частности, он не верил, что в жизни людей с ограниченными возможностями есть какая-то ценность, поэтому предпочитал, чтобы они были устранены. В 1870 году он был первым немцем, который публично поддержал убийство младенцев-инвалидов, а в 1904 году он поддержал эвтаназию (без согласия) взрослых инвалидов.

— Двоюродный брат Дарвина, Фрэнсис Гальтон, также способствовал этому.

Профессор Ричард Вейкарт: Фрэнсис Гальтон был основателем движения «евгеника», которое способствовало рождению тех, кого считали пригодными, и препятствовало размножению людей, которых считали низшими. Гальтон думал об этих идеях, читая книгу своего кузена «Происхождение видов». Он говорил о своих взглядах открыто.

— Оказал ли он влияние на Дарвина?

Профессор Ричард Вейкарт: Они обменивались идеями, но Дарвин в итоге остался привержен идее, что естественный отбор решит все проблемы, в то время как Гальтон использовал искусственный отбор, согласно которому люди определят, кому размножаться, а кому нет.

— И всё это, по-вашему, привело или было как-то связано в конце концов с нацистской идеологией?

Профессор Ричард Вейкарт: Мы знаем, что были специалисты по улучшению расы, которые относились к людям с инвалидностью как к сорнякам, нуждающимся в искоренении, в то время как другие называли их «паразитами» — образ, который позже был использован нацистами, когда они хотели описать тех, кто был в их глазах неполноценным. Признаки самых зловещих последствий дарвинистской веры в биологическое неравенство проявились в нацистской Германии, когда Гитлер убил миллионы, пытаясь избавить мир от низших рас и передать «жизненное пространство» «высшей расе». Нацистский режим преследовал даже немцев, которых он считал биологически неполноценными, например, инвалидов. Нацистские врачи и медсестры менее чем за шесть лет убили около 200 тыс. немцев-инвалидов.

— Возвращаясь к обсуждению «морали», возможно ли, что, поскольку нацисты считали, что мораль заложена в биологии человека, то её нельзя улучшить и нельзя улучшить человека, значит, единственное, что можно сделать, это уничтожить его?

Профессор Ричард Вейкарт: Да. Если мы подумаем о различных моральных характеристиках, таких как честность, трудолюбие или хитрость. Когда нацисты смотрели на евреев, они думали, что у евреев есть жадность и хитрость и тому подобное. Они считали, что эти характеристики были биологическими, так что не было никакого смысла пытаться морально улучшить евреев посредством образования или каким-либо другим способом. Единственный способ — избавиться от этой негативной биологии, то есть избавиться от них как от биологической расы, остановив их воспроизводство в следующем поколении или уничтожив их в этом поколении.

Профессор Вейкарт цитирует в своей книге известного еврейского врача и психиатра Виктора Френкеля, который задокументировал свой опыт узника концлагеря Освенцим и других лагерей смерти:

«Если мы представим человеку неправильное понятие о человеке, мы вполне можем его развратить, — писал Френкель в своей книге „Доктор и душа“. — Когда мы представляем человека как автомат рефлексов, как мыслящую машину, как пучок инстинктов, как игрушку импульсов и реакций, как продукт только инстинкта, наследственности и среды, мы подпитываем нигилизм, в котором находит самого себя современный человек. Я осознал последнюю стадию этой испорченности в моём втором концентрационном лагере, Освенциме. Газовые камеры Освенцима были окончательным результатом теории о том, что человек есть не что иное, как продукт наследственности и окружающей среды, или как любили говорить нацисты, „крови и плоти“. Я абсолютно убеждён, что в конце концов газовые камеры Освенцима, Треблинки и Майданека были задуманы не в том или ином кабинете в Берлине, а на столах и в аудиториях нигилистических учёных и философов».

Улучшенная обезьяна

— Френкель писал, что когда человеку рассказывают неверную историю о том, «кто есть человек», его можно испортить. Как вы определяете человека?

Профессор Ричард Вейкарт: Со времён Просвещения в XVIII веке, и особенно в XIX и XX веках, многие западные интеллектуалы отказались от представления о том, что люди созданы по образу и подобию Бога и поэтому обладают уникальной ценностью. Я всё ещё верю в это. Я верю, что у людей есть что-то помимо «человеческой природы». Я верю, что у их жизни есть цель, у них есть смысл, что они отделены от животных и что они не были созданы в результате случайных и постепенных процессов.

— Люди, поддерживающие теорию Дарвина, скажут вам сегодня, что они тоже верят в то, что человеческая жизнь имеет уникальную сущность и смысл. То есть вера в теорию Дарвина ей не противоречит.

Профессор Ричард Вейкарт: Верно. Многие из них знают, что человеческая жизнь имеет уникальную ценность или цель, но обычные люди нас не интересуют. Известные биологи и философы, которые высказываются на эти темы публично, нас интересуют. Их высказывания не признают, что человеческая жизнь имеет высший смысл или цель. Тем самым известные биологи и философы влияют на остальных.

Приведу пример. Сегодня в мире набирает силу идея эвтаназии. Сторонники её утверждают, что так же, как усыпляют страдающих собак, теперь можно «усыплять» страдающих людей. В Бельгии, например, уже разрешена эвтаназия для детей, считающихся неизлечимо больными; в Нидерландах пытаются принять закон, который позволил бы людям делать смертельную инъекцию из-за «усталости от жизни»; а в Канаде работают над деталями закона, который позволит людям, страдающим от «психического заболевания», такого как депрессия, просить «смертельный рецепт».

Решение об эвтаназии.

Профессор Вейкарт цитирует известного философа Питера Сингера, который написал в своей книге «Практическая этика», что при рассмотрении вопроса об эвтаназии для взрослых, утративших свои способности, их жизнь «имеет ценность, если они испытывают больше удовольствия, чем боли; но трудно увидеть смысл в сохранении жизни таких существ, если их жизнь в целом несчастна».

«Для Сингера, — пишет профессор Вейкарт, — страдания и боль делают жизнь бесполезной, и он утверждает: „Жизнь, полная физических страданий, не искупленных какой-либо формой удовольствия или не имеющая минимального уровня самосознания, не стоит её продолжения“».

— То есть, когда мы относимся к себе как к виду животного, или к типу «улучшенной обезьяны», а не видим себя людьми, получившими свою жизнь с Небес и имеющими высокую цель достижения, как Вы, например, считаете, всё, что нам остаётся, это стремиться к удовольствиям. И когда удовольствия в жизни заканчиваются и на нас обрушиваются страдания, то наступает время покончить с этой жизнью.

Профессор Ричард Вейкарт: Да. Сингер видит в людях своего рода машины, целью жизни которых является поиск удовольствий, и когда они перестают функционировать должным образом, то есть, если они испытывают страдания, их можно выбросить.

«Но почему мы должны считать, что удовольствие и страдание являются единственными критериями счастья, или что они играют какую-то роль в совершении верного поступка? — спрашивает профессор Вейкарт в своей книге. — В конце концов, известно, что слепые, глухие люди или люди с синдромом Дауна говорят, что они счастливее людей без каких-либо нарушений. Известно также, что люди с мучительной хронической болью говорят о большем счастье, а здоровые люди молчат об этом. Жизнь многих людей обогатилась опытом благодаря страданию. Вместо того чтобы измерять ценность человеческой жизни количеством удовольствия или боли, которые мы испытываем, я предлагаю признать внутреннюю ценность самой жизни».

В интервью профессор Вейкарт несколько раз подчёркивает, что для него важно донести такую мысль:

«Многие люди, продвигающие идеи о ценности человеческой жизни, не всегда последовательны. То они любящие, сострадающие, относятся с уважением к другим. И всё же идеи, которые они продвигают, иногда заставляют людей приуменьшать важность человеческой жизни. Одним из выражений этого является, как уже упоминалось, эвтаназия. Сегодня пытаются искоренить самоубийства молодёжи, но когда страдают старики, от них можно отказаться, они уже не имеют ценности. Другим выражением этого является аборт.

В некоторых случаях под эгидой этих идей даже совершались массовые убийства. Стрельба в средней школе „Колумбайн“ в 1999 году, совершённая двумя убийцами, произошла в день рождения Гитлера. Эрик Харрис, один из убийц, был одет в рубашку с надписью „Естественный отбор“. „Если вы прочитаете дневники Харриса, то увидите влияние этой философии. На него повлиял не только Дарвин, но также Фридрих Ницше и Томас Гоббс. Все они учили, что человеческая жизнь не имеет уникальной ценности и к ней, можно соответственно относиться“».

— Вы упомянули аборт. Как аборт связан с этой проблемой?

Профессор Ричард Вейкарт: Они связаны в случае обнаружения нарушений у плода. Сегодня можно проводить генетические тесты, которые предупреждают родителей об отклонениях, которые могут быть у их детей. В некоторых случаях это может быть положительным фактором, приводящем к спасительным операциям до рождения или другим жизненно важным медицинским вмешательствам. Однако во многих других случаях родителям разрешается прерывать жизнь своим не родившимся ещё детям с обнаруженной инвалидностью. Потому что мы как общество не верим, что жизнь таких детей имеет такую же ценность, как и жизнь их «нормальных» сверстников.

В августе 2014 года биолог-эволюционист Ричард Докинз вызвал споры, когда написал, что было бы аморально не абортировать плод с синдромом Дауна. Как и Сингер, о котором я упоминал, Докинз также верит в дарвинизм, который обесценивает человеческую жизнь.

Идеология, которую некоторые специалисты по биоэтике используют сегодня для оправдания таких «селективных абортов» младенцев-инвалидов, заключается в том, что не все люди равны. Сингер, например, поддерживает избирательные аборты и даже убийство младенцев (после того, как они покидают утробу), исходя из идеи, что младенцы не равны взрослым людям.

Профессор Вейкарт пишет в своей книге о специалистах по этике Альберто Джубилини и Франческе Минерве, которые вызвали ажиотаж в 2012 году после того, как опубликовали в Журнале медицинской этики статью на тему «Аборт после рождения». Эти двое утверждали, что морально допустимо убивать младенцев после их рождения, хотя они надеются убрать из дебатов такие грузные слова, как «детоубийство». Их аргументация заключалась в том, что, поскольку многие люди в западных обществах верят, что аборты допустимы, почему бы нам также не разрешить «аборты» младенцев после рождения? В своей статье двое утверждали, что новорождённые младенцы не являются людьми морально (они не сравнимы морально со взрослыми людьми), и поэтому их можно убить по любому поводу. Они заявляют:

«Поэтому мы утверждаем, что убийство новорождённого может быть этически допустимым при любых обстоятельствах, также как допустим аборт. К таким обстоятельствам относятся случаи, когда у новорождённого есть возможность завоевать нормальную жизнь, но рискованно благополучие семьи».

Профессор Вейкарт пишет, что вскоре после публикации этой статьи многие комментаторы протестовали против неё, а два члена Конгресса даже осудили её в Палате представителей США. Но редактор журнала «Медицинская этика» выразил удивление реакцией общественности, поскольку, по его словам, видные специалисты по этике уже много лет приводят подобные аргументы.

— Это контрастирует с традиционными и религиозными взглядами, выступающими против как абортов, так и эвтаназии.

Профессор Ричард Вейкарт: Верно. Люди, продвигающие такие вещи, обычно считают себя морально прогрессивными, поэтому они используют термин «прогрессивный». Они думают, что являются частью прогресса. Эвтаназия, например, является формой прогресса по сравнению с «выродившейся иудео-христианской моральной системой». Они относятся к религии негативно, они думают, что она создала в обществе всевозможные проблемы, и что они в силах создать лучшее общество.

Примером тому может служить биолог, почётный профессор Джерри Койн (Jerry Coyne) из Чикагского университета. Он известный атеист, который довольно много писал по этим вопросам и считает, что его мировоззрение в отношении эволюционной морали лучше, чем-то, что у нас было до сих пор.

— Что вы думаете об утверждении многих биологов и учёных о том, что на наши действия сегодня влияют два основных компонента — врождённый компонент (наследственность) и компонент окружающей среды (влияния окружающей среды — например, образование). Есть много исследований на эту тему. Согласны ли вы с этим?

Профессор Ричард Вейкарт: Они утверждают, что большинство элементов, связанных с нашим поведением, связаны с генетикой и наследственностью, а социальный детерминизм утверждает, что окружающая среда, например, наши родители, влияет на то, что из нас выходит, кем мы станем. Я не отрицаю, что эти два аспекта влияют на нас.

Несомненно, наши биологические особенности влияют на то, как мы действуем — многие исследования показали, что разные гормоны могут влиять, например, на агрессивность. Они могут влиять на нас по-разному. Я также не отрицаю того факта, что на нас влияет окружающая среда, что на нас влияет получаемое нами образование и т. д. Мы стараемся быть похожими на окружающих нас людей, это понятно. Но я утверждаю, что есть и третья вещь, которая влияет на нас, это наша уникальная личность, тот факт, что у нас есть свобода воли и способность делать выбор. Мы не ограничены только окружающей средой или наследственностью или их комбинацией.

— Что понимается под «уникальной личностью»? Вы имеете в виду душу?

Профессор Ричард Вейкарт: Некоторые люди называют это душой, другие называют это духом. Это особое качество нас, людей.

— В традиционных культурах считается, что одной из главных вещей, отличающих нас от животных, является наша способность совершенствовать разум или мысль. Стать лучше, то есть способность, которой нет у животных. Согласны ли вы с этим?

Профессор Ричард Вейкарт: Да, я бы сказал так. Есть довольно много вещей, которые уникальны для людей, но Дарвин пытался их сравнять. Он пытался свести различия между людьми и животными к минимуму, пытался показать, что люди немногим отличаются от животных. У людей — чуть больше логики, чуть больше морали, но в основном люди — это животные. Я утверждаю, что между людьми и животными существует довольно большое различие во многих характеристиках, таких как рациональность, эстетическое чувство, мораль, наша способность свободно исследовать вещи и многое другое. Поэтому люди не животные.

«Сотворение Адама», фреска Микеланджело, написанная около 1511 года

Я верю, что Бог сотворил природу и сотворил нас в природе, и поэтому, когда мы пытаемся отойти от представления о том, что есть Бог или люди, созданные по образу и подобию Бога, и для определённой цели в космосе, мы начинаем изобретать новую мораль, которой пытаемся заменить старую. И всё это приводит к тому, что мы отдаляемся от сути того, что значит быть человеком.

Источник