Как тайные элиты создали Евросоюз для формирования мирового правительства
На фоне набирающих обороты дебатов в связи с предстоящим референдумом о сохранении членства страны в Европейском Союзе, вполне уместно было бы вспомнить, как Британия в свое время добивалась этого членства. По моему мнению, большинство людей практически не имеют понятия, почему одна из стран-победительниц во второй мировой войне так отчаянно стремилась войти в этот «клуб». Дело еще и в том, что ответ на этот вопрос является ключом к пониманию сегодняшних серьезных проблем Европейского Союза.
Большинство исследователей, судя по всему, полагают, что Британия находилась в сложном экономическом положении, а Европейское экономическое сообщество, как тогда назывался будущий ЕС, стало экономическим локомотивом, который помог оживить нашу экономику.
Другие, вероятно, считают, что после второй мировой войны Британии было необходимо сменить свой геополитический статус империи на что-то более реалистичное в рамках единой Европы. Тем не менее, оба эти аргумента глубоко ошибочны.
Европейское экономическое сообщество в 1960-х и 1970-х годах было совершенно не в состоянии восстановить экономику какой-либо страны. Оно направляло большую часть своих скудных ресурсов на развитие сельского хозяйства и рыболовства, не имея ни средств, ни последовательной политики в отношении стимулирования экономического роста.
Когда рост все же начался, его источником был вовсе не Евросоюз. Начиная от реформ Людвига Эрхарда в области совокупного предложения в Западной Германии в 1948 году, и заканчивая приватизацией национализированной промышленности правительством Маргарет Тэтчер в восьмидесятых, источником европейского экономического роста были экономические реформы, проводимые отдельными странами, которые затем копировались остальными. Политика Евросоюза всегда была либо бесполезной, либо вообще пагубной, как в случае с введением единой валюты евро.
Было бы неверным утверждать, что британский рост всегда отставал от европейского. Иногда случалось, что Британия оказывалась впереди. В 1950-х годах темп экономического роста Западной Европы составлял 3,5 процента, а в шестидесятых – 4,5 процента. Однако в 1959 году, когда пост премьер-министра занял Гарольд Макмиллан, реальный годовой темп роста британского ВВП, согласно данным Департамента национальной статистики, составлял почти 6 процентов. На той же отметке около 6 процентов он оставался и в 1963 году, когда Шарль де Голль отказал Британии в ответ на ее первое обращение о вступлении в Европейское экономическое сообщество.
В 1973 году, когда мы вступили в ЕЭС, наш темпы роста нашей экономики были рекордными – 7,4%. Нынешний министр финансов готов был бы умереть за такие показатели». Таким образом, аргумент об экономических преимуществах не работает.
А как насчет геополитики? Какие аргументы, при непредвзятом ретроспективном анализе, могли оказаться достаточно убедительными, чтобы заставить нас послать подальше своих союзников во второй мировой войне и вступить в объединение вместе с Бельгией, Нидерландами, Люксембургом, Францией, Германией и Италией?
Четыре из упомянутых стран не имели вообще никакого международного веса. Германия была оккупирована и расчленена. Франция, в свою очередь, проиграла колониальную войну во Вьетнаме и еще одну в Алжире. Де Голль пришел к власти, чтобы спасти свою страну от гражданской войны. Большинство реалистов наверняка воспринимали эти страны группу неудачников. Де Голль, будучи выдающимся реалистом, подчеркивал, что Британия обладала демократическими политическими институтами, международными торговыми связями, дешевым продовольствием, поставлявшимся из стран Содружества, и была мировой державой. Почему же она пожелала вступить в ЕЭС?
Премьер-министр Братании Гарольд Макмиллан и его ближайшие советники придерживались давней теоретической концепции, в соответствии с которой спасение мира заключается в установлении некой формы мирового правительства, основанной на региональных федерациях. Кроме того, он был близко знаком с Жаном Монне, который придерживался этой же точки зрения. Таким образом, именно Макмиллан стал представителем европейского федералистского движения в британском кабинете министров.
В своей речи в Палате общин он даже выступал в поддержку Европейского Объединения Угля и Стали (ЕОУС) еще до его создания. Позже он добился подписания соглашения об ассоциации между Объединенным Королевством и ЕОУС. Именно по его распоряжению представитель Британии был направлен в Брюссель для участия в переговорах, последовавших за Мессинской конференцией ЕОУС в июне 1955 года, давшей «путевку в жизнь» Европейскому экономическому сообществу.
В конце 1950-х годов он активно поддерживал переговоры о вступлении стран-членов Европейской Ассоциации свободной торговли в ЕЕС. Позже, когда де Голль стал превращать ЕЭС в менее федеративную структуру, он взял на себя риск подать заявку о полном членстве Британии, в надежде, что ему удастся противостоять амбициям голлистов.
Его целью, поддерживаемой американскими и европейскими сторонниками федералистского мироустройства, было не допустить формирование франко-германского альянса, которого добивались французские и немецкие националисты.
Монне множество раз тайно встречался с Эдвардом Хитом и Гарольдом Макмилланом, чтобы способствовать вступлению Британии в ЕЭС. Фактически он был проинформирован об условиях, на которых британский парламент готов был строить отношения с Европой.
Несмотря на советы лорд-канцлера виконта Килмурского, считавшего, что вступление в ЕЭС будет означать конец независимости британского парламента, Макмиллан намеренно ввел в заблуждение Палату Общин, да и практически всех, от глав государств Содружества до своих коллег по кабинету министров и общественности, заявив, что речь идет лишь о малозначительных коммерческих переговорах. Он даже предпринял попытку обмануть де Голля и убедить его, что является анти-федералистом и предпримет все меры для того, чтобы Франция, как и Британия, получила от американцев ракеты «Polaris». Однако, де Голль буквально видел его насквозь и наложил свое вето на заявку Британии о вступлении в ЕЭС.
Макмиллан поручил Эдварду Хиту заняться дальнейшим продвижением дел, и Хит вместе с Дугласом Хердом были введены, согласно записям Монне, в Консервативную партию, став стали тайными членами Комитета действия за создание Соединенных Штатов Европы, сформированного Монне.
По утверждениям Франсуа Дюшена, главного помощника и биографа Моне, как лейбористская так и либеральная партия позже сделали то же самое. В то же время, граф Госфорд, один из представителей Макмиллана в Палате Лордов по вопросам внешней политики, информировал парламент о том, что целью внешней политики правительства Британии является создание мирового правительства.
Кроме того, Комитет действия Моне получал финансовые ресурсы от Центрального разведывательного управления и Госдепартамента Соединенных Штатов. Англо-американский истеблишмент был в тот момент привержен идее создания федеральных Соединенных Штатов Европы.
Эта ситуация не изменилась и до сегодняшнего дня. Мощные международные лобби уже прилагают усилия чтобы доказать, что любое возвращение к демократическому самоуправлению со стороны Британии будет означать крах. Американские высокопоставленные чиновники уже поспешили заявить, что в этом случае Британия будет исключена из любых торговых соглашений с США, и что мир нуждается в торговом соглашении о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП), которое может состояться только при условии сохранения Европейского Союза.
К счастью, республиканские кандидаты в США постепенно становятся на позиции евроскептиков, и журналы, подобные «The National Interest», выступают в пользу «Брексита» (этим новым термином в СМИ стали обозначать возможный выход Великобритании из ЕС). Международная коалиция, стоящая за последователями Макмиллана и Хита, на этот раз столкнется с гораздо более серьезными трудностями, особенно учитывая нынешние очевидные проблемы в еврозоне, провал миграционной политики Европейского Союза и отсутствие какой бы то ни было последовательной общеевропейской политики в сфере безопасности.
Однако, самое главное: британское общество, уже обманутое однажды, будет гораздо труднее провести еще раз.