Вирусные инфекции — биологическое оружие против России
Близкое к эпидемии обострение острых респираторных заболеваний в 2016 году началось намного раньше ожидаемого времени и привело к трехкратному увеличению смертности по сравнению с 2015 годом. По сообщению Минздрава, на конец сентября в Челябинской, Калининградской, Московской областях и Москве, а также во многих других регионах РФ активно циркулировали вирусы парагриппа, аденовирусной, риновирусной и РС-инфекции. В 2018 году наоборот эпидимеолгическое обострение респираторых заболеваний пришлось на начало-середину марта и апрель.
Медики фиксируют активность неизвестных в России штаммов гриппа, а банальная «простуда» протекает в тяжелой форме со множеством осложнений, что требует серьезного лечения антибиотиками. По официальной статистике Минздрава в 2016 году от гриппа и ОРЗ умерло уже более тысячи наших сограждан. А сколько переболело и получило осложнения?!
Нетипично ранняя эпидемия в 2016 году «неожиданно» совпала с широкой рекламной кампанией различных западных лекарств по каналам российского ТВ. Сетка федеральных телеканалов бронируется не менее чем за полгода-год, а это значит, что в нее заблаговременно на август-сентябрь была помещена информация о новейших спреях для горла, каплях в нос и противовирусных препаратах. Напрашивается вопрос: откуда в Берлине, Вашингтоне и Берне знали, что вирусная эпидемия в России начнется намного раньше?
В условиях ведения геополитической войны сугубо медицинские проблемы затрагивают уже сферу национальной безопасности и обороноспособности. Разработкой новых, генетически модифицированных штаммов вирусов занимаются крупнейшие фармакологические корпорации и производители химических препаратов по всему миру.
Так, наиболее активно на российском рынке проявили себя фармакологические гиганты из США и Европы – Bayer, Pfizer, Roche и некоторые другие. Можно отметить и то обстоятельство, что кампания Bayer усилилась после крупной сделки-поглощения. Еще в начале лета 2016 года Bayer купила крупнейшего производителя генно-модифицированной продукции – компанию Monsanto.
Последнюю в мире называют не иначе как «корпорацией зла», производящей ГМО-семена и практикующей генетические эксперименты с вирусами и бактериями. Против Monsanto выходят на акции протеста сотни тысяч или даже миллионы людей по всему миру (как это произошло, например, в 2013 году). За свою более чем столетнюю историю компания попала в десятки разных сомнительных историй — от выпуска сахарина для той же Coca-Cola до производства полихлорированных дифенилов (вредят окружающей среде) и ДДТ (использование инсектицида сейчас запрещено).
Благодаря масштабным разоблачениям «Викиликс» Джулиана Ассанджа в мировые СМИ просочилась точная информация о продвижении Госдепом США ГМО-продукции в сельскохозяйственном и продовольственном секторах зарубежных стран. Эта тема наряду с расширением НАТО, экспортом «цветных революций», навязыванием извращенных представлений о морали и нравственности стала для Вашингтона одним из инструментов глобального доминирования. Дешевые сельхозпродукты из мутировавших семян стремительно захватывают рынки стран третьего мира, а их производство жестко монополизировано такими компаниями как Monsanto.
О военном значении генетических экспериментов говорит хотя бы то, что корпорация Monsanto была глубоко интегрирована в военно-промышленный комплекс США ещё со времен Манхэттенского проекта и войны во Вьетнаме, когда только начинались первые попытки создания оружия массового поражения. Американский профессор Фрэнсис Бойл, автор книги «Биооружие и терроризм», обвинил Monsanto в тесных контактах с Пентагоном по развитию биологического оружия. Слияние её с Bayer нисколько этому не помешает, а только усилит военный потенциал ГМО-монстра.
Наконец, Monsanto — крупнейший производитель «Агента оранж», химиката, который американские военные использовали для уничтожения растительности во Вьетнаме, и который вызвал рак и мутации у большого количества вьетнамцев. И даже самой Америке досталось не меньше.
Более того, имеющиеся у Monsanto биотехнологии можно применять для генной модификации исходных штаммов смертельно опасных вирусов. В качестве прикрытия для соответствующих военных разработок как правило используются «гражданские» исследования в области поиска вакцин от экзотических эпидемий (вирусы Эбола, Зика, свиного и птичьего гриппа). Все эти разработки велись до принятия закона об иностранных агентах, в том числе на базе крупнейших российских медицинских институтов.
Однако в июне 2016 года Госдума приняла в третьем чтении закон, запрещающий выращивание и разведение в России генно-модифицированных организмов и продукции, что вызвало ожидаемые обвинения парламентариев в «антинаучном мракобесии». Кроме этого, правительству теперь дано право запрещать ввоз в Россию ГМО-продукции, если будет выявлено её негативное воздействие на человека и окружающую среду. Исключение предусмотрено только одно – генная инженерия по-прежнему разрешена в научных целях и под присмотром компетентных органов. За нарушение закона – штраф: от 10 до 50 тыс. рублей для должностных лиц и от 100 тыс. до 500 тыс. для юридических. Фактически мораторий на производство ГМО-продукции действовал в России ещё с 2015 года, однако за его нарушение не было предусмотрено наказание. Закон был подписан президентом России в июле 2016 года.
Несмотря на все законодательные меры, Monsanto и другие компании подбираются вплотную к границам России. Украина и Грузия фактически превратились в поле генетических и бактериологических экспериментов. ГМО-гигант занимается производством трансгенных семян и ядов для их обработки. В европейские страны из-за массовых протестов населения и законодательных запретов производители ГМО проникают менее активно. Принимающая на любых условиях кредиты и гуманитарную помощь Украина готова в этом отношении почти на все: от захоронения ядерных отходов до превращения страны в полигон самых смелых биологических экспериментов. В Договоре о Евроассоциации Украине прямо предписано развитие биотехнологий как обязательное и безпрекословное.
На широкую ногу развернулись американские бактериологические лаборатории в Грузии. По этому поводу высказывался ещё в 2013 году глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко: «Мы ещё раз напоминаем о своей чрезвычайной озабоченности деятельностью неподконтрольной властям Грузии лаборатории. По нашим оценкам, эта лаборатория является важным звеном в наступательной части военно-биологического потенциала США». Для секретных разработок используются бывшие советские военные базы.
Еще один фронт необъявленной биологической войны – Казахстан. Там на базе бывшего советского Противочумного НИИ Алматы открылась четыре года назад Центральная референс-лаборатория. Строительство началось ещё в 2010 г. при финансовой поддержке Пентагона. Строила лабораторию американская корпорация AECOM. В ней по планам должно работать около 250 человек, а возглавить заведение по некоторым данным может военный микробиолог Канатжан Алибеков (Кен Алибек), в начале 1990-х гг. эмигрировавший в США и раскрывший там детали военно-биологической программы СССР. В 2010 г. Алибеков вернулся в Казахстан, где возглавил кафедру в «Назарбаев-Университете» и получил руководство «Национальным медицинским холдингом».
В материалах Российского института стратегических исследований (РИСИ), в частности, говорится, что «тема строительства сети биологических лабораторий вокруг границ РФ уже не первый год вызывает большое опасение как среди экспертов, так и среди официальных лиц в России». Представители МИДа и Роспотребнадзора не раз высказывались об этом, подчеркивая, что о реальном содержании деятельности микробиологов Пентагона можно только догадываться из-за секретного режима объектов.
Анализируя ситуацию, при которой прошлогодние суперэффективные препараты оказываются безсильными в борьбе с новыми вирусами, поневоле задаешься вопросом: кому это выгодно? И как могут появлятся вакцины, рзаработка которых требует не менее года исследований и испытаний? Для чего тогда делаются прививки, если каждый год вирус мутирует? В условиях фактического окружения России со всех сторон лабораториями и экспериментальными центрами по созданию новых видов бактериологического оружия было бы, по меньшей мере, наивно воспринимать вспышку вирусной инфекции как досадную случайность и последствие раннего похолодания.
Число жертв необъявленной вирусной войны на несколько порядков превышает наши потери, например, в сирийском конфликте. Сколько же ещё тысяч наших сограждан должно умереть от неизвестных вирусов или получить тяжелейшие осложнения, чтобы мы обратили на это самое пристальное внимание?
Наступает время, когда для решения проблем здравоохранения ресурсов Минздрава может оказаться явно недостаточно. Здоровье нации, в прямом смысле, становится вопросом национальной безопасности.